Ща с гарниром
Oдноактная пьеса

Общее ожесточение против антрепренёра несколько утихло и стало смягчаться тотчас, как только увидели, что он делает дело по совести.
Николай Добролюбов. «Роберт Овэн и его попытки общественных реформ»

КЕЛЬЯ. Белые стены. Две свечи на столе. За столом двое – Кирилл и Мефодий. Кирилл трудится, не отвлекаясь, лишь иногда согревает дыханием озябшие пальцы. У Мефодия затекла спина. Он начинает беседу, чтобы немного передохнуть.

Мефодий. Брате Константине, зело добра создашася азбука для русов:^{1...для русов... – русы, русь – мн. ч., ед. ч. – русин.} широка и обильна, и поместительна. И на зрак велелепна – нигде тоих «Ы», чаю, до-днесь не было, да и «Ж» ничему не подобна. Но почто ты троеногую с хвостом букву измыслиши и в плоть облёкши, аще есть уже почти точия же и по звуку, и по образу?

Кирилл (наставительно). Тонее слушай, брат Михаил! Одна – шорох и шёлк, вторая же – щи да по носу щёлк. Розно слышиши – розно и пишеши.

Входит уборщица с веником, неразборчиво бубня под нос, открывает форточку, уходит.

Мефодий. И так бы сошло… Видел я тех русов – варвары буйныя, неразумныя: от восхода до заката брагу пьянствуют, на гуделках гудят, на трещотках трещат. Возьмутся несмысленно писать да неуимчиво друковать – уж как пить дать «Ш» да «Щ» спутают.

Кирилл (хмурясь). Не дело толкуешь. Подрядился знаки творить – твори до полной апробации. Також и Господь знал, что ты, Михаил, десницу и шуйцу до сих пор путать будешь, ан работу отнюдь не бросал, покуда целокупный мир не создал. Пиши, знай!

Молчание. Мефодий обиженно сопит, демонстрируя, как усердно он трудится.

Кирилл (примирительно). На день ли единый работу делаем? Нет! На тыщу лет вперёд. Вот придёт властитель просвещенный, умом преобильный, делами преизрядный, зачнёт законы разумныя писать – понадобится буква для инициала Щуръ Самодержецъ. Воздвигнет столицу новую Щурград, появятся ассигнации «щурики», дымовозы «Щ» и подводны лодьи «Щ». И всем столь знатная буква будет потребна. Ан вот она – в ширину широчайшая, и в глубину вольно простирающаяся, и державною чертой отмеченная!

Входит келарь. Кирилл и Мефодий прекращают разговор и встают. Келарь тушит одну свечу, строго осматривает помещение и выходит.

Мефодий (оглядываясь и зажигая свечу). Ах, брат мой милый, не тщетно ли наше старание? Росчерк, украшающий подножие буквы «Щ», требует чувства тонкого. Обыкновенно же чиновники пишут без должного внимания. И тягостно вообразить, как попадёт сия «Щ» какому-нибудь коллежскому регистраторишке... Всё испортит, да нас же и обвинит: зачем, мол, столько разных букв в русской азбуке? Вон латиница – и знаков-то всего двадцать пять, а благородней и величественней, да и не в пример изящней будет.

Кирилл. И у латиницы не всё ладно. Возьми хоть слово Illuminati.^{2...слово Illuminati... – тайное общество иллюминатов запрещено баварскими властями в 1785 г., поэтому какие-либо сведения о нём разглашению опять же не подлежат.} Забор, а не слово – букву от буквы не отличить! А на благонамеренных лентяев, на купчин толстопузых стоит ли нам оглядываться? Надеяться надо на настоящих крепких мастеров: кто захочет, такой славный хвост нарисует – любо-дорого.

Мефодий (глядя на лист на столе). Точно так-с, братец мой, но осмелюсь заметить: в моноширинных шрифтах^{3...в моноширинных шрифтах... – моноширинные шрифты были разработаны для пишущих машинок; их механическое устройство не позволяло вводить разнобой в ширину кегельных площадок, тем самым устанавливало единые габаритные пропорции и самих знаков.} «Щ» доставит много горьких слёз разработчику-с, непременно же доставит, вот-с! Так надо ли нам сейчас наибеспрерывнейшими трудами себя втуне утруждать? Может, оставим её, «Щ» эту, вовсе?.. Пусть её совсем-с…

Кирилл оскорблён.

Ноздри его раздуваются, он еле сдерживает себя, не сводя глаз с наброска буквы «Щ», над которым всё это время работал.

Мефодий (не видит реакции Кирилла и воодушевляется). Ты, брат, можешь говорить про меня, что я плебей, я мужик, но это мне решительно всё равно. Экую прорву букв ты затеял! Куда их столько? И литеры в изготовлении дороже станут! Я ручаюсь чем угодно, что из-за нижнего выносного элемента в одной литере «Щ» придётся увеличивать кегельные площадки во всей кассе. Каково? И обернётся эта красота большими и нерациональными расходами материалов, не говоря уж про…

Кирилл (вскакивает и резко рубит воздух рукой, так что Мефодию приходится оборвать себя на полуслове). Вздор! Экономить на литерных площадках? Откуда такие пораженческие настроения, товарищ? Только этого и ждёт от нас сейчас мировая буржуазия!^{4...ждёт от нас сейчас мировая буржуазия!... – мировая буржуазия ждала напрасно!}  Возражаю, ка-те-гори-чески возражаю!

Входит уборщица со шваброй и ведром, неразборчиво бубня под нос, закрывает форточку, уходит.

Мефодий. Ну, для прописной-то буквы в документе там или в лозунге можно разок постараться, что-нибудь из ряда вон выходящее сделать. А вот для слова «щи» нонпарелью эту нижнюю хреновину полдня рисовать, упираться, это как – нормально? А, Кость?

Кирилл. Ну ты чё, братан, совсем влом, штоле? Карочи: с маленьким хвостиком – не покатит. Даже в слове «щи». Ты как, кстати, насчёт пиццы? Перекусим и рубимся до упора, пока сетка есть. Твоё счастье, Миха, что все сорок знаков заказчик не утвердил, но тридцать три – будем делать, без базара, бабки уже взяты. И «Щ» – тоже, причём с хвостом. Фонтлаб не гаси. Спать, скорее всего, не придётся – утром дедлайн.

Кирилл берёт телефон. Мефодий встаёт из-за стола, потягивается, начинает приседать и размахивать руками.

Занавес.